Рано утром 11 августа 1945 года советские части пересекли госграницу и начали штурм Харамитогского (Котонского) укрепрайона, преграждавшего путь на юг острова.
Укрепрайон
Харамитогский укрепрайон: 12 километров по фронту, 30 километров в глубину. С одной стороны — труднопроходимые хребты, с другой — не менее труднопроходимые болота Пороная. 17 железобетонных крепостей-дотов, 31 артиллерийский и 198 пулеметных дзотов, 28 артиллерийских и 18 минометных (гранатометных) позиций со 150 убежищами.
Вообще-то по Портсмутскому договору 1905 года на Сахалине обеим сторонам запрещалось иметь войска, и потому до 1938 года в этом приграничном районе стоял только взвод японских полицейских.
Но потом все было срочно и очень мощно переоборудовано. И даже «полицейский пост Хандаса» представлял собой серьезный форт: все направления тщательно пристрелены — просто наводи пулемет и нажимай на гашетку.
И по всему укрепрайону было множество подобных, сильно укрепленных опорных пунктов, обороняемых войсками 88-й японской пехотной дивизии, частями пограничной жандармерии и отрядами резервистов.
По всем правилам войны для прорыва обороны противника нужен трехкратный перевес сил. Но это применительно к так называемой полевой обороне. В отношении крепостей и укрепрайонов расчеты были еще более жесткими.
Такого перевеса у нас не было.
В целом наши силы значительно превосходили силы противника. Но они были разбросаны на огромном пространстве, и для сосредоточения их в условиях слаборазвитой сети дорог требовалось много времени.
Поэтому основной удар по укрепрайону нанесла дислоцировавшаяся в Оноре 79-я стрелковая дивизия (генерал-майор Батуров) 56-го стрелкового корпуса, усиленная 214-й танковой бригадой и пушечно-гаубичным полком.
Кроме того, на линии границы в горной местности действовали бойцы 52-го погранотряда, разгромившие 16 погранпостов противника — в основном на западном побережье острова.
Постоянные туманы и значительное удаление аэродромов от района боев затрудняли действия нашей авиации — она базировалась на материке. А еще накануне шли дожди — и можно себе представить, во что превратились грунтовки после прохождения танков.
На штурм укрепрайона был брошен 165-й стрелковый полк. 179-й стрелковый полк шел в обход по левому берегу Пороная. Аналогично в обход, только уже по склонам хребта, шел усиленный разведывательный отряд майора Трегубенко. Именно его бойцы обнаружили первую карту, где были нанесены расположения японских оборонительных сооружений укрепрайона.
Штурм
11 августа штурм полицейского поста Хандаса начал 2-й батальон 165-го стрелкового полка под командованием капитана Светецкого. Батальону были приданы танки 214-й отдельной танковой бригады, а также полковые орудия.
Но 76-мм полковые орудия стрельбой с расстояния около 300 метров не могли разрушить железобетонные сооружения. Полицейский пост был взят только 12 августа, после того как бойцы Красной Армии обошли его с флангов, а танки преодолели реку (в течение ночи из бревен и подручных средств вместо взорванного моста была сооружена временная переправа) и противотанковый эскарп на другом берегу.
Тогда в ходе боя танки вплотную подходили к сооружениям и огнем с места по амбразурам подавляли их. Например, взвод танков Т-34 лейтенанта Казакова огнем прямой наводкой по амбразурам подавил один дот и разрушил два дзота и несколько бронированных бойниц в земляном валу, за которым укрывался противник.
Но это было только предполье. К вечеру 12 августа 165-й стрелковый полк подошел к переднему краю главной полосы Харамитогского укрепрайона (у реки Синай-Гава — Проклятой).
А далее наши войска завязли в упорной обороне противника.
13 августа на рассвете 165-й стрелковый полк вместе со 157-м стрелковым полком, следовавшим во втором эшелоне дивизии, начал штурм. Однако танки задачу не выполнили, так как застряли в реке. Два Т-34 получили заклинивание смотровых щелей прямым попаданием снарядов. Без поддержки танков и артиллерии стрелковый полк только к исходу дня переправился через реку и закрепился в 300–400 метрах южнее. По мнению командира полка Курманова, «для полка бой за сооружения на реке Безымянной был самым тяжелым боем».
Здесь 13 августа на правом фланге при взятии высот Шпиль и Высокая повторили подвиг Александра Матросова старший сержант 3-й пулеметной роты Баринов и сержант Минин.
14 августа старший сержант Буюклы закрыл своим телом амбразуру японского дзота на берегу реки Гильзовки.
15 августа полк достиг северных скатов высот Харами-Тогэ, но опять был остановлен огнем.
Отступая, японцы взрывали мосты, устраивали рвы и завалы на дорогах.
Уже в первых боях нашим войскам пришлось столкнуться с японскими снайперами, маскировавшимися в зарослях и на деревьях. У этих снайперов, или «кукушек», как их называли, была отлично отработанная тактика действий. При обнаружении на деревьях они камнем сваливались по веревкам на землю и исчезали в глухой тайге, чтобы занять очередную позицию.
Обход
А тем временем в ночь на 12 августа передовой отряд 179-го стрелкового полка полковника Кудрявцева, который вел командир 3-го батальона капитан Смирных, прошел вдоль заболоченного левобережья реки Поронай и неожиданно для противника атаковал опорный пункт Муйка (Первомайск). В результате рукопашной схватки гарнизон был разгромлен. Однако подошедшие утром главные силы полка не смогли двигаться дальше на юг из-за сильного огня из соседнего опорного пункта. Тогда командир полка принял решение блокировать его одним батальоном, а остальными силами идти через болота напрямик к городу Котон — важнейшему узлу сопротивления укрепрайона. Всю ночь бойцы пробирались через кусты и топи, иногда по пояс в воде, неся над головой оружие и боеприпасы, и наутро вступили в бой — 13 августа овладели железнодорожной станцией Котон (Победино).
Противник никак не ожидал появления войск Красной Армии в тылу своей главной линии обороны. Позднее один из пленных японских офицеров признался, что донесение о том, что русские прошли через болота, да еще ночью, его командование восприняло сначала как выдумку.
Но вскоре японцы опомнились и начали контратаковать. Например, 14 августа до 80 человек во главе с начальником штаба 125-го японского полка с развернутым знаменем пошли в «психическую атаку», но, будучи подпущенными на дистанцию 50 метров, все были уничтожены пулеметным огнем, открытым по команде капитана Смирных.
Однако бои были тяжелыми. Со всех сторон.
Только батальон Смирных (сам он был убит пулей снайпера-«кукушки» 16 августа) потерял здесь 18 офицеров из 36-ти и более половины рядового и сержантского состава.
Кстати, уже 15 августа 1945 года японский император Хирохито объявил о готовности сложить оружие и принять условиях Потсдамской декларации, то есть о капитуляции. Но и после этого японские войска на Сахалине и Курилах продолжали отчаянно сопротивляться.
Прорыв
Однако уже к 16 августа были подтянуты все резервы, выявлены основные огневые точки противника, сформированы штурмовые группы. И при поддержке авиации, артиллерии и танков началось тотальное наступление — и с севера, и с востока.
Кроме того, 16 августа 365-й батальон морской пехоты и один батальон 113-й стрелковой бригады высадились в&nbs 787 p;порту Торо (Шахтерск ). Японских войск в этом районе не было (только несколько десятков резервистов, без боя сдавшихся в советский плен, и на следующий день десантники беспрепятственно заняли несколько японских посёлков, а также соседний порт Эсутору (Углегорск).
Вечером 17 августа части 179-го полка встретились с бойцами 165-го стрелкового полка севернее Котона. Харамитогский укрепрайон был прорван.
А 18 августа ударом в направлении селения Нибу главная полоса укрепрайона была прорвана на всю глубину.
19 августа блокированные гарнизоны опорных пунктов приняли условия капитуляции и начали сдаваться в плен — порядка 3300 солдат и офицеров, хотя сопротивление отдельных разрозненных групп японцев продолжалось до 21 августа.
Но это касалось только Харамитогского гарнизона.
Тогда же, 18 августа, началась и Курильская десантная операция.