Десять лет назад в ознаменование 70-й годовщины Великой Победы на Сахалине было открыто сразу два памятника юнгам — юным добровольцам Великой Отечественной войны: 8 мая в Александровске-Сахалинском, 13 августа — в Холмске. Эти события связаны с одной из героических страниц в жизни острова.
Непризывной призыв
В годы войны на фронт была призвана 21 тысяча сахалинцев. Казалось бы, немного, но и населения тогда на северном Сахалине было немного — менее 100 тысяч. А стране требовались нефть, рыба, уголь, лес, поэтому места ушедших мужчин занимали женщины и подростки. Времени на детство тогда тоже было немного. Как правило, семилетка, фабрично-заводское училище и — на трудовой фронт. Но мальчишкам хотелось на настоящий фронт.
Тем более что Сахалин, по сути дела, был самым что ни на есть прифронтовым регионом. В ста километрах от областной столицы — Александровска-Сахалинского — проходила граница с враждебным государством — Японией. И все прекрасно осознавали, насколько хрупкий мир там царит.
А на материке стояла миллионная японская Квантунская армия. И не просто так стояла. Уже после войны появились данные о том, что от вторжения ее удержал только разгром фашистских войск под Сталинградом.
Ну а мелкие провокации, типа минирования Татарского пролива, были со стороны японцев обычным делом.
А людей не хватало не только на суше, но и на море. Не хватало для работы на судах кочегаров, машинистов, матросов и представителей других морских специальностей. И тогда было принято решение о возрождении института воспитанников-юнг.
В июле 1943 года по городскому радио Александровска-Сахалинского прозвучало, что райвоенкомат объявил добровольный набор молодежи, не достигшей призывного возраста, для службы на флоте. И выстроилась очередь. Однако отбор шел очень жесткий. Райвоенкоматом была сформирована группа александровцев 1927-1928 годов рождения в количестве только 40 человек. Очевидцы вспоминали картины плачущих у военкоматов пацанов, которых не взяли.
Впрочем, потом было еще два набора, и в общей сложности юнгами стали 110 подростков с северного Сахалина.
Прибыв на суда после кратковременного обучения, они быстро осваивались в необычных для них морских условиях. Многие из них становились специалистами, заменяя ушедших на фронт моряков. Самостоятельно несли кочегарские вахты у топок котлов и матросские вахты у руля, находились в составе боевых артиллерийских расчетов, были сигнальщиками, работали на камбузе — одним словом, везде, где была необходимость.
Краеведческий поиск
Еще в 90-е годы прошлого века в Холмске начался краеведческий поиск материалов о героических событиях тех дней. Там располагалось Сахалинское морское пароходство, где и работали некоторые связавшие свою жизнь с морем юнги.
Николай Устинов участвовал в переброске военных грузов из США в СССР на судах типа «Либерти», работавших по ленд-лизу. Командиром судового орудия он стал в 14 лет. Впоследствии он возглавил региональный совет юнг «огненных рейсов».
Владислав Чапланов стал юнгой парохода «Емельян Пугачев». Работал связным между командиром орудия и капитаном судна по огневому расписанию. Затем стал матросом второго класса. В год окончания войны ему исполнилось 16 лет.
Владимир Сичкарь, выучившись на артиллериста, в составе дивизиона армии участвовал в освобождении южного Сахалина от японских милитаристов.
Павел Туисов и Тимофей Вишняк перегоняли суда из Америки, участвовали в десантных операциях в Корее и на Курилах...
В 2001 году в холмской городской школе № 9 стараниями преподавателя английского языка Тамары Дмитриевой была открыта музейная комната, посвященная юнгам огненных рейсов.
В 2008 году, в год 300-летия Российского флота, в честь юнг на территории летнего музея у районного Дома культуры был установлен памятный камень, а в мае 2010 года там же была торжественно открыта мемориальная доска в память об участниках международного конвоя «Дервиш PQ-0».
А в Александровске-Сахалинском такой же системной работой начал заниматься известный историк и краевед Григорий Смекалов. И с удивлением обнаружил, что его старый сосед дядя Тихон Ханин как раз и был из числа этих первых юнг.
«Лично для меня было потрясением прочитать в служебной книжке Тихона Ивановича запись об участии в боях: „Печенгская операция в составе в/ч 36030 17.10.1944“...
Дело в том, что мой дед, сержант Иван Смекалов, погиб во время Петсамо-Керкинесской операции в том самом бою 14.10.1944 на восточном скате высоты 232,2 в Петсамо (ныне Печенга)!
Я никогда не видел деда. А тут рядом жил человек, который мог рассказать о том бое... Мало мы разговариваем со своими соседями, земляками, ветеранами...» — писал он в своем исследовании.
Юнга двух флотов
Как рассказал ветеран того первого призыва, пароход «Совет» шел до Владивостока три дня в сопровождении тральщика и подлодки. Ночью в открытом море стояли на якоре, чтобы не налететь на японские мины...
Уже 5 августа 1943 года александровские мальчишки принимали Военную присягу на острове Русском. Электротехническая школа Тихоокеанского флота, в которую попали ребята, готовила специалистов флота: электриков, механиков, мотористов...
Тихон Ханин был одним из лучших курсантов, поэтому уже в декабре 1943 года матрос-моторист, которому только исполнилось 16 лет, был направлен на один из самых крупных кораблей ТОФ во Владивостоке, лидер эсминцев «Тбилиси». А потом перед самым Новым 1944 годом переброшен на Северный флот.
Здесь в Ваенге (ныне Северодвинск) ему посчастливилось быть зачисленным в списки экипажа гвардейского эскадренного миноносца «Гремящий» и связать с кораблем свою боевую биографию до окончательной победы над Германией.
В дивизионе «Непогоды», как сами моряки называли отряд эсминцев с именами «Гремящий», «Грозный», «Громкий», Тихон был не единственным 16-летним парнем. На «Громком», например, юнгой проходил службу известный писатель Валентин Пикуль, увековечивший подвиг своих боевых друзей в автобиографическом романе «Мальчишки с бантиками».
А в начале апреля 1945 года Тихон Ханин оказался в Колд-Бее — на Алеутских островах, где принимал участие в секретной операции «Хула».
Союзные государства уже договорились, что после разгрома Германии СССР как можно скорее начнет войну против Японии. На Дальний Восток через страну пошли эшелоны с военнослужащими, были там и моряки. Но для боевых действий на морских просторах требовалось много кораблей.
С марта по август в рамках этой операции нашей стране по ленд-лизу было передано 149 военных кораблей различного класса и проведена подготовка экипажей — всего около 12 400 офицеров и матросов.
Уже не юнга, а мичман Тихон Ханин, не посрамивший ни флота, ни родного Сахалина, демобилизовался в 1950 году, отдав служению флоту семь лет. И получив 12 правительственных наград. На родину вернулся из Порт-Артура. Такая вот обычная для того времени судьба.
Судьбы в бронзе
Вот эти судьбы и было решено увековечить в бронзе. Идея воплощалась в жизнь около пяти лет. В итоге над обоими памятниками работал известный сахал 80e инский скульптор Владимир Чеботарев.
Памятник в Александровске-Сахалинском установлен в центре города у храма Покрова Божией Матери и городского парка имени Павла Леонова. Он изображает юношей, поднимающихся по трапу судна и оглядывающихся на родных и друзей, которые их провожают в дальний путь. Они еще не юнги, в обычной гражданской одежде, немного растерянные... И их имена выбиты на табличке на постаменте памятника. Не всем удалось вернуться назад.
А в Холмске юнга уже в морской форме — присел на камень и смотрит на море с биноклем в руках. На постаменте из красного гранита надпись золотыми буквами — «Юнгам огненных рейсов».
Помимо Сахалина, памятники юнгам стоят в Архангельске, на Большом Соловецком острове где располагалась знаменитая «Соловецкая школа юнг Северного флота», в Москве и на Васильевском острове в Санкт-Петербурге.
