О войне дед рассказывать вообще не любил. Как вспоминала его младшая дочь Людмила (сахалинский журналист Людмила Горбунова), однажды в школе им дали задание — написать, как воевали их родители.
«Папа помолчал, тяжело вздохнул, и сказал — давай как-нибудь потом... Так и не рассказал...»
Волховский фронт
Уже осенью 1941 года пулеметчик (командир отделения) Иван Горбунов был ранен в боях у Лодейного поля. С войны он вернулся с двумя нашивками за ранения и поврежденной рукой.
Последнее обстоятельство, судя по всему, и стало причиной перевода его в политотдел 8-й армии, точнее в издаваемую им газету «Ленинский путь».
Впрочем, было еще одно обстоятельство. Сельский парнишка (село Тиинск под Мелекессом) страстно тянулся к знаниям, был заядлым книгочеем, «избачом», но судьба распорядилась так, что сначала стал он народным судьей и бросало его по всей стране. Но в 1936 году он уходит из судебной системы в журналистику, становиться корреспондентом «Тобольской правды». В 1941 году большая семья переехала в казахстанский Петропавловск (газета «Ленинское знамя»), а потом началась война.
Лодейное поле — это оборона Ленинграда. Тогда врага, шедшего по восточному берегу Ладожского озера удалось остановить на реке Свирь. А вот к южному берегу озера он все-таки прорвался. Так и возник Волховский фронт, который, в том числе, удерживал знаменитую «Дорогу жизни».
Что это был за фронт?
Известный поэт, а в те годы военкор Арсений Тарковский написал «Волховаскую застольную»:
«Выпьем за тех, кто командовал ротами,
Кто умирал на снегу,
Кто в Ленинград прорывался болотами,
Горло ломая врагу!»
Ключевое слово здесь «болота». Техника могла передвигаться только по гатям, орудия могли работать только со специальных бревенчатых плотов-помостов, иначе отдача выстрела вбивала пушки в грунт. Единственным плюсом было то, что вражеские снаряды тоже зарывались в болота, поднимали фонтаны грязи, гасящей разлет осколков. Других плюсов не было.
И вот по этим болотам вместе с бойцами ползали фронтовые корреспонденты — никакая не элита, а такие же рабочие войны, которые по службе своей находились в постоянных кочевьях. За что и были уважаемы.
Вот, например, наградной лист деда на орден «Великой Отечественной войны II степени». Это был боевой орден. И, как сказано в документе, помимо ответственного выполнения заданий редакции Горбунов «изучил и описал траншейный бой автоматчиков», «изучил и описал пулеметный бой в болотно-лесистой местности». А это значит — непосредственно находился в тех боях, а при этом еще и думал, как бить врага еще более эффективно.
Фронтовые фото
Было еще одно, за что в окопах военкоров уважали. Тогда ведь не было нынешних средств связи и мало кто на передовой знал, что происходит вокруг, у соседей. И вот появляется человек, который об этом рассказывает и более того, записывает адреса, делает фотоснимки и отсылает их вместе с газетой родным. Помните? «Собкор газеты фронтовой нас высмотрел, и щелкнув „лейкой“, адрес взял с собой»... Это была негласная обязанность всех военкоров.
Но вот, что интересно — себя они практически не снимали, и о себе не рассказывали.
В приказе о награждении вместе с дедом его коллега, заведующий отделом информации «Ленинского пути» майор Хренков Дмитрий Терентьевич — у него высокий орден «Красного Знамени». Сразу после войны — директор Российского государственного академического театра драмы им. А. С. Пушкина, главный редактор «Лениздата», главный редактор журнала «Нева»! Большой человек. Но вот бросились искать его военные фотографии, а нет их. Вот и у деда нет.
Это уже в 70-е военкоры начали поднимать свои военные дневники и блокноты. Подробнее всех о том, что происходило тогда в Ленинграде, на Ленинградском и Волховских фронтах написал военкор ТАСС Павел Лукницкий в своей книге «Ленинград действует».
Но опять же — там о бойцах, о героях, а о своих коллегах так, вскользь.
«Сегодня редакция „Ленинского пути“ перебралась сюда, на заросшую мелким молоднячком, заболоченную опушку высокого соснового леса. Странно, что почва болотиста, — ведь эти места находятся на значительной высоте над уровнем Ладожского озера!
... Проснувшись, скручиваю цигарку и смотрю на Всеволода Рождественского. Он спит рядом, под шинелью и одеялом, с нахлобученной на голову, как колпак, пилоткой...
Чиркаю спичкой. Курю».
Вот и все. А Всеволод Рождественский тогда, между прочим, был известнейшим поэтом.
Кстати, о поэзии. На Ленинградском и Волховском фронтах тогда работал «звездный» состав. Рождественский, Тарковский... В «Ленинском пути» начал свой поэтический путь Сергей Орлов («Его зарыли в шар земной, а был он лишь солдат...»). В такой компании трудно оставаться в стороне. Писал стихи и дед. Прямо скажу, это была не его стихия.
Но тогда в дело шла любая строчка. А потому были и стихи, и песни, и частушки, и подписи на злобу дня под карикатурами...
Сахалин
Демобилизовался он в 1946-м. Капитан, орденоносец, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За Победу над Германией». Был направлен сначала в Новосибирск, потом в родное Поволжье. Но там было очень голодно. И тут уж взбунтовалась бабушка (Анастасия Яковлевна, тоже из Мелекесса, восемь детей, медаль «Материнской славы 1 степени») — мол, надоело, хватит, едем на Сахалин!
И детская орава Горбуновых двинулась через всю страну на остров, где и осела. Впрочем, как человека партийного, деда бросали по всем островам — на укрепление районных газет. Было редакторство в поронайской «Звезде», лесогорском «Призыве», северо-курильском «Курильском рыбаке»...
Однако волховские болота берут свое, начинается тяжелая болезнь, он возвращается в Поронайск, где в 1965-м и был похоронен.
А бабушка... бабушка сосредоточилась на внуках. Все дети выросли достойными людьми, встали на ноги, и началось прибавление семьи, с годами родились 17 внуков и внучек.
Один из внуков, корреспондент «АиФ Сахалин и Курилы», и пишет эти строки.
Но это уже другая история.
