Сахалинская область в августе 2025 года на Международном форуме «Острова устойчивого развития: климатический аспект» официально объявлена регионом, достигшим углеродной нейтральности. Наряду с многочисленными техническими, технологическими и организационными мероприятиями, которые были проведены на островах за пять лет, большое значение в этом сыграли и реликтовые экосистемы. «АиФ» продолжает серию интервью из цикла «Экология. Просто о сложном» с известными экологами о важных экспериментах и инновациях в сфере охраны природы, борьбы с изменением климата и устойчивого развития территорий. О том, что такое углеродная нейтральность, как она достигается, и какое значение в этом имеют древние природные экосистемы руководителю проекта АиФ «Экология России» Николаю Терещенко рассказала Милена Милич, специальный представитель губернатора Сахалинской области по вопросам климата и устойчивого развития — разработчик первой климатической программы проведения эксперимента согласно одноименному 34 Федеральному закону.
Баланс выбросов и поглощений парниковых газов
— Милена, насколько мне известно, углеродная нейтральность, если говорить просто, достигается двумя путями — это уменьшение выбросов парниковых газов, в первую очередь СО2, и — поглощение этих выбросов. Расскажите, пожалуйста, какие мероприятия были проведены на Сахалине в первом и втором случае.
— Да, если говорить по-простому, например, на бухгалтерском языке, углеродная нейтральность — это когда дебет сошелся с кредитом, достигнут баланс между выбросами парниковых газов и их поглощением. Что касается сокращения выбросов, то здесь была проделана очень большая работа по переводу городского хозяйства региона на газ вместо угля и мазута, и городского транспорта с бензина на газомоторное топливо. Свою роль сыграли меры по внедрению принципов энергоэффективности, когда топлива удельно просто сжигается меньше. Было много и других организационных мероприятий на предприятиях и в ЖКХ. А с поглощением парниковых газов, мне кажется, сам принцип всем известен еще из школьной программы. И здесь нашей первой задачей стал правильный расчет поглощающей способности разных экосистем региона, учёт зелёного покрова и верификация, то есть доказанность, что эти расчет и учёт были сделаны правильно. Кроме того, был реализован весь комплекс мер по устойчивому управлению в лесном секторе, включая противодействие пожарам и высадку деревьев сверх нормативов базовых экологических программ. Фактически это с одной стороны методологическая расчетная задача, но и научная тоже, так как некоторые экосистемы никогда не учитывались в кадастрах при расчете углеродной нейтральности, а мы, например, разработали с учеными новые научно-обоснованные методики.
Справка АиФ. Фотосинтез — это процесс, когда углекислый газ под воздействием солнечных лучей и воды становится питательным веществом для растений и превращается в твердый углерод. За счет этого, например, и растут деревья. А выделяют растения при фотосинтезе кислород, которым дышат живые существа. Так поддерживается жизнь на Земле. Именно поэтому актуален вопрос об углеродной нейтральности: если кислорода в атмосфере будет мало, а углекислого газа много — всё живое просто умрёт.
Методика расчёта и морские водно-болотные угодья
— Как я понимаю, в мире сейчас используются в основном западные методики расчетов углеродного следа, и они, мягко говоря, не всегда совпадают с реальностью?
— Еще когда я сама была студентом, меня учили «хочешь управлять, научись считать», этот подход относится к проектам любой сложности. Одной из первоочередных задач нашего эксперимента, действительно, была комплексная инвентаризация выбросов и поглощений всех парниковых газов всего региона. В целом, когда кто-то считает показатели за тебя, уверенности в их правильности нет, да и возможность понимать и влиять на динамику процессов ограниченная. Прежде чем что-то сделать, нужно самому убедиться в некоем базовом состоянии, на основе которого и внедрять потом разные технологии, проводить мероприятия, попутно вновь проводя замеры, считая уже то, что и как получается. Например, по блоку землеползования мы в первую очередь выявили те земли, которые были недоучтены в обороте поглощения парниковых газов, уточнили всю статистику, много работали с Рослесхозом и Росстатом. Это была очень тщательная инвентаризация не только лесных, но и нелесных земель, специальным образом инвентаризовали сельскохозяйственные земли и территории другого назначения. Учет касался не только, скажем так, густых лесов, но и всех прочих зеленых насаждений, их пород и возрастов. Например: когда-то в лесу произошел ветровал, и, проще говоря, эти лесные угодья вычеркнули из реестра. За долгое время на том месте вырос новый лес, но он не учтён, хотя вполне уже участвует в поглощении СО2. Таких случаев мы выявили достаточно много.
— А как вообще считается поглощение парниковых газов, есть какая-то утвержденная методика?
— Есть методика, утвержденная Министерством природных ресурсов и экологии РФ, для разного типа растительности — и по возрасту, и по породе растений, и по той местности, где они произрастают. И это всё вносится в наш региональный кадастр отдельным блоком, касающимся землепользования и лесного хозяйства, аббревиатура — ЗИЗЛХ. Одним из наших ноу-хау стала методика, которая разработана для прибрежных морских водно-болотных угодий. Они как экосистема никогда не учитывались при поглощении парниковых газов. Россия обладает значительным потенциалом поглощения природными экосистемами побережья и береговой зоны парниковых газов из атмосферы и долгосрочного захоронения органического углерода. Это происходит, если говорить научным языком, в соленой среде осадочного материала эстуарно-лагунных зон в процессе почвообразования и формирования новых участков суши. Протяженность береговой линии только Сахалинской области составляет около 4,5 тысяч километров, российского сектора тихоокеанского региона — около 18 тыс.км, а вместе с арктической зоной северных морей — 58 тысяч километров. Площадь береговых биоморфолитосистем для организации прибрежно-морских водно-болотных угодий с целью ведения климатической деятельности по поглощению парниковых газов из атмосферы и его долгосрочному захоронению только на острове Сахалин составляет 2200 квадратных километров.
С обычными болотами в других климатических и природных зонах, например, всегда сложнее — они и поглощают газы, и выделяют их в процессе своей жизнедеятельности. В прибрежных морских болотах газ растворяется в морской воде и поглощается разными микроорганизмами, превращаясь в «связанный» углерод, который не попадает в атмосферу. И поглощающая способность у таких болот высокая. Мы с учеными провели большое количество экспериментов, создали методику, верифицировали её, и это сейчас дает возможность заниматься новым типом климатических проектов и уточнить региональный кадастр, чтобы поддерживать углеродную нейтральность островного региона. Сегодня точно доказано, что «морские прибрежные болота» являются долгосрочными накопителями углерода, и их можно и нужно включать в кадастр. Нам, кстати, очень повезло, что в Сахалинском университете работает учёный, который специализируется на таких экосистемах и одновременно теперь занимается климатическими вопросами адаптации. Это редкая специальность сегодня, связанная с так называемым, «голубым углеродом» в части программ декарбонизации.
— Понятно, и, наверное, такие угодья с точки зрения углеродной нейтральности интересны еще и тем, что они не горят. А как обстоят дела в лесном секторе?
— Да, морские болота не горят, а вот при горении лесов в атмосферу выбрасывается огромное количество СО2 и других веществ. На Сахалине налажена системная работа по лесовосстановлению, лесоохране и предотвращению лесных пожаров. За счет внедрения беспилотников и систем видеонаблюдения с применением искусственного интеллекта с начала проведения эксперимента удалось добиться снижения площади пожаров в десятки раз. Это не только сокращение выбросов и увеличение поглощения парниковых газов, но и сохранение лесов, экосистемных услуг и биоразнообразия. Что касается морских водно-болотных угодий, мы предлагаем включить ряд мероприятий в состав дорожной карты второго этапа важнейшего инновационного проекта государственного значения «Единая национальная система мониторинга климатически активных веществ», утвержденного Распоряжением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2022 года № 3240-р. Это мероприятия по разработке системы климатического мониторинга биоморфолитосистем побережья, в том числе, устьевые области рек и прилегающих акваторий тихоокеанского и арктического регионов России.
Технологии и методики
— А как еще в Сахалинском эксперименте сокращалась эмиссия парниковых газов?
— Вообще технологических процессов, связанных, с сокращением выбросов было очень много. Ведутся работы по повышению энергоэффективности в секторе энергетики и жилищно-коммунального хозяйства, реализуются 543 плана по энергосбережению. Вы, может, удивитесь, но установка обычных дверных доводчиков, хороших стеклопакетов, правильных лампочек в домах весьма значительно уменьшает энергопотребление целых районов и городов. Тепло сохраняется, топлива сжигается меньше, и выбросов в атмосферу становится тоже меньше. Кроме того, мы провели очень большую работу по переводу котельных предприятий и организаций на газовое топливо, при сжигании которого выбросы СО2 снижаются. Перевели муниципальный автотранспорт на газомоторное топливо, создали инфраструктуру газозаправочных станций. Очень много работали с бизнесом по их отчетности — проверяли её, указывали, как правильно считать, какую аппаратуру применять для измерений, какое оборудование — для уменьшения выбросов. Сейчас уже введены «штрафы» за превышение квот по выбросам, так что предприятиям это выгодно и одновременно полезно для природы и людей. Это была долгая и скрупулёзная работа, надо было учесть много мелочей, часть нормативных актов не совпадали друг с другом, всё это надо было поправлять, считать, объяснять предприятиям. Один из важных принципов нашего эксперимента — это устойчивое социально-экономическое развитие региона. Поэтому мы старались не «закручивать гайки» всем и сразу, а двигаться постепенно и методично, занимаясь поначалу просто общением и просветительской работой на предприятиях. Отклик получили хороший, эксперимент удалось даже завершить досрочно, теперь есть только операционные задачи ежегодного характера. Мы готовы делиться нашими методиками со всеми другими регионами.
— Можно ли выделить что-то в части методологических изысканий?
— Важнейшим элементом методологического опыта Сахалинского климатического эксперимента, не считая создания целого пласта нормативных документов федерального и регионального уровня, является разработка и применение расчетных моделей для каждого направления климатической программы и тщательная работа с исходными данными региональной статистики. Эту задачу я начала решать сразу с февраля 2022 года, когда был сформирован орган, уполномоченный на проведение эксперимента в составе регионального правительства, который я и возглавила. Эти модели позволяют оценивать климатический эффект внедряемых мер и обеспечивают возможность их систематического мониторинга и корректировки в будущем. В 2023 к этому добавились верифицированные данные корпоративной углеродной отчетности, над которыми мы с бизнесом работали в те годы. На протяжении всего хода эксперимента продолжались инициированные в 2022 году задачи по уточнению коэффициентов расчета с участием бизнеса, а также инвентаризация земель и повышение качества оценки поглощающей способности экосистем. Благодаря всему этому региональный углеродный учет становится прозрачным, адаптивным и управляемым, что крайне важно для достижения и поддержания устойчивой углеродной нейтральности.
Природа и бизнес
— Милена, скажите, а бизнес как-то участвует в эксперименте на Сахалине не с точки зрения снижения выбросов, а по сохранению тех самых реликтовых экосистем?
— Вообще, в первую очередь пока это стало интересно ученым, потому что эти изыскания, исследования и эксперименты имеют не только национальное, но и международное значение. К нам уже обращаются экологи из Малайзии, других стран, чтобы мы поделились своей методикой и управленческой практикой по запуску таких программ. И у наших ученых, естественно, появляется огонёк в глазах. Казалось бы — вот есть эти морские болота, никому они были не нужны, никому не интересны, кроме узкой группы ученых-энтузиастов. А тут, оказывается, многие страны через 20-30 лет должны достичь углеродной нейтральности, это записано в их стратегиях развития. И эти болота прямым образом влияют на научную и практическую деятельность целых государств. При этом Россия оказывается в первых рядах на всех международных площадках со своим научным, исследовательским и методическим опытом. Это дорого стоит. Что касается бизнеса — он тоже подтягивается. Ведь, что такое климатический проект? Предприятие может снижать свои выбросы, но их нельзя снизить до нуля. Даже обычный человек вдыхает кислород, а выдыхает углекислый газ в атмосферу. А вот климатический проект может реализовать практически любое предприятие, причем ещё и «монетизировать» свои вложения с помощью рынка углеродных единиц, который будет, я уверена, в дальнейшем развиваться. Передовые предприятия уже запускают природные климатические проекты и работают над новыми решениями «в сотрудничестве с природой». Первый в России лесной климатический проект я организовывала на Сахалине еще в 2023 году, теперь уже таких проектов больше, и сами они крупнее. Тренд позитивный.
Справка АиФ. Первый климатический проект на прибрежно-морских водно-болотных угодьях заключается в вывозе порубочных остатков, мертвой древесины с участков ветровала и размещении этого материала в иловом массиве на прибрежных участках нелесных земель лесного фонда в районе залива реки с целью консервации находящегося в них углерода на долгосрочный период. В проекте используется механизм управления углеродным циклом лесных и прибрежных территорий, который природоподобным способом повышает эффективность естественных процессов, дополняя их человеческим вкладом за счет отказа от сжигания и гниения порубочных остатков и других древесных материалов (мертвая древесина, отходы лесопиления). Эти материалы специально «хоронят» в иловых толщах в дополнение к органическому углероду, сносимому поверхностными водами из лесов. Проект выполняется с учетом требований методологии «Поглощение углекислого газа из атмосферы, накопление, трансформация и долгосрочное захоронение органического углерода на прибрежно-морских водно-болотных угодьях».
— Милена, я считаю, на эту тему нам с вами нужно задуматься о большом, подробном информационном проекте, который опыт Сахалина выведет в федеральное информационное поле — с интересными нюансами, деталями и яркими примерами.
— Согласна. Это было бы интересно. Позиция Сахалина особенная: мы не просто двигаемся к балансу выбросов и поглощений парниковых газов, но и выступаем в роли первопроходца, в том числе решаем задачи просвещения в области углеродного менеджмента — и в техно сфере, и в природно-экосистемном блоке. На практике апробируем решения, потенциально привлекательные для масштабирования на другие субъекты Российской Федерации, извлекаем тот опыт и строим знание, которое позволит принимать взвешенные решения и сделать нашу страну форвардом справедливого энергоперехода и устойчивого развития. А такой раздел повестки как «зеленый и голубой углерод» в нашей стране очень перспективен со всех точек зрения. Учитывая протяженность береговой зоны РФ, тенденции изменения климата, новые подходы к террапереформированию на берегах России, специальное управление, например, прибрежными морскими водно-болотными угодьями может привести к «компенсации», предотвращению значительной части выбросов углерода и его накоплению. Классификация, картирование, инвентаризация, климатический мониторинг, определение секвестрационной емкости и разработка технологий её антропогенного увеличения в случае прибрежно-морских водно-болотных биоморфолитосистем требует, конечно, соответствующих компетенций и подготовки таких специалистов. Важно посвящать в эту проблематику и организовать передачу опыта по данному направлению.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
